Эту известную латинскую пословицу первым произнес греческий поэт 6 века до нашей эры. По странному стечению обстоятельств его звали Алкей. Естественно, прозвучала она по-гречески.
Пищевые традиции древних греков включали употребление вина. Обычно они питались трижды в день. Завтрак перед завтраком - акратисма - состоял из куска хлеба, замоченного в вине, аристон - собственно завтрак из холодных, а иногда и горячих блюд, обед – дейпнон, который приходился на вечер. «Вторая часть дейпнона называлась симпосион - собственно попойка». Греки относились к употреблению вина положительно, оно входило в их ежедневный рацион. Допускались даже излишества, но только во время праздников в честь Диониса.
«По традиции вино обязательно разбавляли водой в сосуде под названием "кгаигаэ" (от греческого слова krasis, то есть смесь вина и воды в пропорции 1:1, 1:2, 1:3; использовали холодную или горячую воду). Пить неразбавленное вино считалось варварским обычаем». О том, что вино необходимо разбавлять водой, упоминают все древние авторы.
Свою систему питания греки переносили на новые, колонизированные территории. Черноморское побережье ко времени эллинской колонизации располагало виноградом менее сладким, чем греческий. «Это не позволяло получать туземному населению вина, равные греческим по крепости, вкусовым и ароматическим качествам. При сбраживании такого винограда получались склонные к скисанию слабоградусные вина без оставшегося несброженным сахара». Разбавлять такие вина не было нужды, и аборигены пили их в чистом виде, вызывая недоумение и легкую брезгливость греков.
Наличие собственных напитков, однако, не помешало варварам оценить прелесть греческих вин. Греки, заткнув за пояс свое недоумение, оценили возможности рынков сбыта вина и активно торговали им.
Изменение традиционной для этих земель системы товарообмена и опустошение скифских «кошельков» – это одна сторона вопроса. По мнению некоторых исследователей, есть и другая. «По словам Геродота, могущество скифов, которые в VII в. до н.э. несколько десятилетий приводили в трепет местные народы, пришло в упадок после того, как мидийский царь Киаксар пригласил в гости скифских военачальников, напоил их вином, а затем перебил их, пьяных и беспомощных. … Производство вина и его продажа представляли собой обыкновенную войну за территории, в которой оружием выступал алкоголь – алколониализм. Такая торговля приравнивалась к колонизации, а стоимость вина - к стоимости монеты из драгметалла. … Воспитание у противника привычки к потреблению спиртного всегда и повсеместно срабатывало гораздо эффективнее любых военных действий».
Когда греки обычай пить вино неразбавленным называли варварским, они просто имели в виду, что он свойственен другим народам, ибо «варвар - это прозвище, ярлык, которым представитель цивилизованного общества обозначает иноземца, чей образ мышления и стиль жизни ему непонятен».
Да, стиль жизни скифов-кочевников был эллинам не близок и не понятен. Геки пришли на земли занимаемые кочевниками с 8 века до нашей эры и начали строить города на северном побережье Чёрного моря от Тиры в устье Днестра до Фанагории на Кубани. Несмотря на отсутствие государственности, кочевники вовсе не были дикарями, в их курганных захоронениях археологи находят оружие хорошего качества и искусно выполненные ювелирные изделия. При этом черноморские полисы даже в свои лучшие времена были малонаселенными. Греки не планировали покорять аборигенные народы, утверждать свою власть в регионе силой оружия. «Ведь зона «степного коридора» населена совсем не густо, и её аборигенное оседлое население не представляло для греков серьёзной угрозы. Как и другие греческие полисы, Ольвия, Борисфен или Пантикапей замышлялись как торгово-ремесленные центры, и поэтому их жители были заинтересованы не в навязывании свой воли жителям степи, а скорее во взаимовыгодном соглашении, которое бы обеспечило им возможность спокойно заниматься коммерцией и извлекать из соседства прибыль. Зато скифские вожди, как и любые другие кочевые предводители, рассматривали соседей в первую очередь как объект для грабежа».
В войне между кочевниками и греческими переселенцами сами города устояли, а после нее полисы восточного Крыма объединились под эгидой династии Археанактидов. Вплотную занявшись обороной, они перегородили Керченский полуостров Тиритакским валом, укрепили Мирмекию, Тиритаки, Фанагорию и Нимфею. Для обороны городов греки наняли воинов из племён меотов и синдов.
«К началу IV в. до н.э. все нападения кочевников на полисы оказались отбиты, и во взаимоотношениях варваров и их цивилизованных соседей наступил новый этап».
Итак, военный этап сменился этапом торговым, что, собственно, и было целью греков. Однако «…торговля с греками была для скифов, как и для других варваров, жизненно необходима, но ставила их в зависимое положение. … в торговых отношениях между оседлым и кочевым населением кочевники оказываются зависимыми всегда. Скифская аристократия, конечно, не задумывалась об этом, потому что её представители благодаря грекам всегда имели под рукой нарядную одежду и красивую посуду …»
Зато об этом задумывались скифские ремесленники, которые быстро разорялись, не выдержав конкуренции. Им пришлось перестать кочевать и пойти в найм к эллинам. Экономика греческих полисов нуждалась в притоке дешёвых рабочих рук и в предместьях Ольвии, Пантикапея и Борисфена возникли целые посёлки скифов-пахарей. Поскольку работали они на теперь уже греческой земле, то были бесправны. Их называли каллипидами. Они не были рабами, но жить им полагалось только за пределами городских стен и выполнять самую грязную и низкооплачиваемую работу. Это в свою очередь ударило по греческим земледельцам, которые до этого спокойно жили и трудились в деревнях. Свободные и полноправные пахари стали больше при наличии многочисленных и бесправных наемных рабочих рук. «Однако в греческих городах последнее слово всегда было за торгово-финансовой олигархией, и мнение лишившихся земли и заработка пахарей никого из властных персон не волновало. Таким образом, сложившийся тип взаимоотношений между варварством и цивилизацией ударил одновременно по обоим своим участникам».
Дальше – больше. Социальный разрыв в скифском объединении все увеличивался. Часть кочевников, как уже сказано, превратилась в бесправных каллипидов, вторая перешла к оседлому образу жизни, третья трансформировалась в «царских скифов», оставшись кочевниками со своими царями и воинами. И все бы ничего, но в 3 веке в «степном коридоре» появилась новая волна кочевников - сарматов. Сопровождавшие скифских вождей дружины к этому времени стали малочисленными и уже не годились для масштабных боевых действий. «Кочевые аристократы попытались кликнуть под свои знамёна племенные ополчения так, как это делали их предки, … но племенное ополчение объединяет всех - от опытных царских телохранителей до последних пастухов, а в результате разорительной для степного простонародья торговли с эллинами «последних пастухов» больше не было, … Поэтому никакого скифского войска собрать не удалось, и сарматы, пока ещё не открывшие вкус к международной торговле, попросту вышвырнули разрозненные скифские дружины из степи».
«Царские скифы» ринулись под защиту стен полисов.
Греки приютили их у себя, но «оказавшись внутри периметра оборонительных линий, скифы продемонстрировали, что варвар даже в эллинской одежде остаётся варваром, … принялись грабить эллинские поселения; возможно, что и каллипиды, пользуясь случаем, попытались восстановить социальную справедливость. В общем, к концу III в. до н.э. все сельские и некоторые городские поселения Крыма, Поднепровья и Побужья оказались опустошены и впредь не возродились».
Вот вам и «истина в вине»!