«Ты уезжаешь, полюбишь русскую, которая загородит тебе путь ко мне, пойдут у вас дети, и будешь ты наслаждаться семейной жизнью. Но я, вечно печальная, буду думать лишь о тебе, хотя здесь же рядом есть человек, любящий меня…».
Это, пожалуй, один из самых используемых примеров и переводов юкагирского пикторгафического письма, его женской версии. Опытный «читатель» видел в письме женскую фигуру в юбке, что указывало на то, что она не юкагирка, поскольку последние юбок не носили. Не юкагирка, значит русская. «Молодые юкагиры время от времени должны были ездить по делам в Среднеколымск – например, для выплаты долгов русским и якутским купцам. По-видимому, собрался туда и герой этого тоса. Неравнодушная к молодому человеку девушка-юкагирка чувствовала грусть и ревность».
Такие пиктографические письма вырезались на ровном куске свежесодранной бересты острым кончиком ножа. У мужских и женских писем был один и тот же способ написания, но задачи были разные.
У мужских писем была более простая реалистичная знаковая система и абсолютно прикладной смысл. Их «писали» охотники. «Охотничьи тосы предельно функциональны и вполне доступны для понимания даже неподготовленного человека». Задачей этих писем было рассказать о действиях охотников на определенной территории. Больше всего такое письмо напоминало карту-схему. На ней изображались стоянки, с которых охотники шли на промысел, их снаряжение, количество оленей и собак с нартами и пр. Животные изображались в движении, чтобы их не путали с добычей. Добычу изображали отдельно. Тропы, которыми шли охотники, изображались одними знаками, реки, вдоль которых они шли – другими. Из письма становилось понятно, каким составом охотились, с какой добычей ушли. Письма закреплялись на дереве в начале основной охотничьей тропы или на использованной стоянке. «Маршрутные» тосы … очень важная форма взаимопомощи во время жестоких весенних голодовок. Для голодающего рода найти с помощью такого тоса более удачливых на охоте соплеменников означало порой единственную возможность спастись от голодной смерти»
Создали юкагиры и полноценные берестяные географические карты. Карты довольно точно передавали расположение рек и были четко ориентированы по сторонам света. Когда юкагирские карты попробовали наложить на современную аэрофотосъемку, поразились точности старых изображений.
В женских письмах используются только условные символы. В отличие от мужских, они не просто повествуют о событиях, а передают мысли и эмоции. У женских писем другая графика и совершенно другое назначение.
«Всяк находит себе пару, но я одна обречена думать о том, кто уже принадлежит другой, и довольствоваться лишь тем, что он меня ещё не совсем забыл» (так пишет девушка под буквой S о юноше под буквой h).
Тут надо заметить, что письма такие писались только незамужними девушками. Другой возможности признаться в любви у них не было. Девушки не заговаривали вслух о своих чувствах, только мужчины.
Ошибкой было бы думать, что на рисунке просто почти одинаковые елочки или наконечники копий. Нет, это не так. Все фигурки обладают индивидуальными чертами и обозначают конкретных людей. И, кстати, «елочки» это лиственницы, с которыми, согласно верованиям юкагиров, каждый человек имеет родственную связь. «Извилистые линии, протянутые от верхних точек фигур, изображают мысли героев письма, прямые линии, соединяющие «ёлочки» друг с другом наискось, – чувства людей (можно видеть, что эти чувства далеко не всегда взаимны). Наконец, вокруг отдельных фигур могут быть нарисованы сложные рамки, обозначающие препятствия, не дающие героям письма быть вместе».
Если вернуться к первому рисунку, то, помимо юбки, там узнаваемы:
-
коса, как еще одна отличительная черта русской девушки,
-
покинутый дом,
-
связь,
-
указание на то, что кто-то стоит на пути,
-
взаимная любовь,
-
брачные отношения,
-
родной дом,
-
грусть,
-
мысль.
Такие пиктограммы с эмоциональным окрасом, по мнению специалистов, не имеют аналогов. «Исследователь изобразительного искусства народов Сибири С.В. Иванов считал, что «изображения на этих письменах строго канонизированы и не имеют ближайших аналогий в искусстве народов крайнего северо-востока Азии, равно как и в искусстве остальных народов Сибири. Они стоят особняком не только по трактовке образа человека, но и по тому, что графически изображают мысли и чувства человека, узы дружбы и любви, симпатию – все то, что обычно не находит себе места среди рисунков».
В Нью-Йорке в музее естественной истории пиктографическое юкагирское письмо выставлено в одной экспозиции с шумерской клинописью, египетскими и китайскими иероглифами, узелковым письмом инков и латиницей. Юкагирские школьники изучают это письмо на уроках национальной культуры и пишут послания в пиктограммах в качестве практики.