«Эвенки везде и нигде»
Они постоянно кочевали. Разрозненно, небольшими кочевьями расселились от Енисея до Камчатки и от Ледовитого океана до границы с Китаем.
Жили эвенки, тогда еще тунгусы, родами. Управляли родами и их территориями князцы. Каждый род имел свои военные дружины. В русских документах зафиксированы имена некоторых тунгусских правителей того времени, но самыми значимыми остаются князья Гантимуры.
Они управляли конными тунгусами Забайкалья со второй половины 17 века. В подчинении тайши Гантимура находилось до пятнадцати родов. Первый православный Гантимур, способствовавший присоединению эвенкийских земель к России и крещению этих территорий, был Петр (в крещении). Царю Алексею Михайловичу докладывали, что «Гантимур — муж храбрый и могучий, будто исполин, имеет девять жен и больше тридцати детей». Весь его род, который считался по мужской линии и состоял из трехсот с лишним мужчин, одетых в панцири и экипированных копьями. Детей экипировали тоже с малолетства, особенно княжеских. Своих сыновей тунгусы обучали воинскому мастерству с четырех лет. Тренировка включала в себя и способы стрельбы из лука, и искусство уклонения от стрел. Обстановка требовала быть все время готовыми к конфликтам.
«Кочевой образ жизни приучил тунгусов не накапливать имущество, поэтому у них не было войн с захватнической целью. Однако, один род мог пойти на другой из-за невыдачи просватанной девицы или отказа в сватовстве. Гораздо реже поводом для конфликта была ссора, оскорбление или порча шаманского костюма».
Между собой тунгусы воевали по очень жестким правилам. Пленных не убивали, женщины, старики и дети считались неприкосновенными. Победитель должен были взять на свое попечение женщин и детей противника в случае его гибели. Лайт-вариантом было выяснение отношений на фехтовальных дубинках. Такие дубинки по длине достигали роста человека, и в каждой семье имелся свой комплект, включающий дубинки для детей. В этих поединках участвовало все мужское население рода или стойбища.
«Против иноземцев войну вели на тотальное уничтожение: нападали неожиданно и пленных убивали. Нередко бывало, что полсотни тунгусов, атаковав четыре сотни монгольских татар, разбивали их наголову. После разгрома врага победители не брали никакого имущества».
Несмотря на воинственный характер и воинские умения, после долгого вооруженного сопротивления большая часть эвенков попала под управление монголов в 13 веке. Их воинские качества были высоко оценены Чингисханом, «который берег стрелков-эвенков, игравших важную роль в тактике «заманивания противника» и сооружении таранных машин для взятия крепостей». Эвенки приняли участие в военном походе на запад, дойдя с Чингисханом до Хорезма.
В первой трети 17 века империя Цин начала подчинять себе все окружающие родственные народы. И тут эвенки активно сопротивлялись, но были покорены. И опять их использовали в чужих военных походах.
К концу 17 века именно князь Гантимур вывел более 20 родов из-под цинского влияния. Эвенки этих родов приняли российское подданство. Через 20 лет в 1698 году при поддержке эвенков под началом Катаная - сына Гантимура - был заключён Нерчинский договор, распределивший границы между Россией и Цинским Китаем. Катаная в крещении звали Павел. «Главой конных тунгусов является князь Павел Петрович Гантимур, или по-тунгусски Катана Гантимур; он родом из округа Нючжу, теперь стар, а когда-то был тайшой и подданным китайского богдыхана. Когда же он попал к нему в немилость и был смещен, то подался с подчиненной ему ордой в Даурию, стал под покровительство их царских величеств и перешел в православие. Этот князь Павел Катана-хан, если потребуется, может привести в течение суток три тысячи конных тунгусов, хорошо экипированных, с добрыми конями и исправными луками. Все это здоровые и смелые люди».
Здоровыми и смелыми были не только эвенкийские мужчины. Есть в старых источниках описание случая, который автор назвал «диким». Речь шла о родах на льду реки в 35-градусный мороз. Женщина рожала без всякой помощи. Прежде чем потерять силы, она обмыла новорожденного снегом, перерезала пуповину и перевязала пупок. Затем завернула младенца в шкурку и положила его в люльку. Сесть на оленя после этого она не смогла, но от помощи отказалась и остальные уехали без нее. Однако довольно скоро она догнала своих в месте ночлега, устроила себе место ночевки, расседлала оленей и приготовила еду.
Мы привели это единичное описание, как пример стойкости, здоровья и приспособленности эвенкийских женщин. Что же касается того, что никто не помогал ей во время родов и после них - это не было показателем отношения остальных ни к рождению ребенка в частности, ни к взаимопомощи в целом.
Более поздние и обширные исследования рассказывают, что поддержка друг друга была обязательной в жизни эвенков. Семьи были равноправными, разводы редкими. Семейные отношения больше тяготели к матриархальным.
Браки внутри рода были категорически запрещены. «Заключение брака между людьми одного рода было возможным при соблюдении условия «седьмого колена». Жён добывали на войне, которую зачастую затевали специально для этого. Добрачные половые отношения не осуждали, даже добрачная беременность не являлась препятствием для последующего выхода замуж. Рождение детей было основным смыслом создания семьи, многодетность – счастьем, бездетность - большим несчастьем.
«На беременную накладывалось много ограничений, чтобы уберечь её и будущего ребёнка. Ей запрещалось есть мясо с головы и шеи медведя, чтобы роды не были тяжёлыми. Нельзя было наступать на нож или топор, трогать подвесной крюк для котла - ребёнок станет дураком, перешагивать через верёвки - ребёнок запутается в пуповине. … Роды проходили в специально построенном чуме. Вещи и одежду роженицы потом нужно было оставить в глухих местах тайги. Через трое суток после рождения устраивали праздник. Главным был обряд «очищения» матери и ребёнка. Ребёнка пропускали через небольшой расщеп на стволике тонкого деревца. Со стороны выхода около расщепа устраивался дымокур из багульника. Просовывая ребёнка через расщеп, приговаривали: «Вся грязь осталась позади». Мать также «очищалась» дымом багульника. С этого времени она возвращалась к обычной работе в стойбище».
Детей не принято было ругать, наказывать и бить. Зато принято было растить свободными, самостоятельными и с самого малолетства приспособленными к условиям кочевой жизни, полноценными помощниками взрослых.