Наименование «водь», вопреки ожиданиям, не имеет ничего общего с водой. Оно происходит от финского vaaja - «клин».
На свою сегодняшнюю территорию предки племени пришли из Эстонии между первым и четвертым веками нашей эры. Будучи соседями с Новгородом Великим, племя то вступало с ним в союз, то оказывалось в конфронтации. Именно в Новгородской летописи оно упоминается впервые. В 1069 году водь принимает участие в походе полоцкого князя Всеслава на Новгород. Поход был неудачным, вожан погибло «бессчетно». А в 1149 году племя вступает в союз с Новгородом, чтобы защититься от нападок финских племен. Еще примерно через 80 лет земля вожан вошла в состав новгородской республики как Водская пятина.
«В 1202 году рыцари основали Орден Меча и повели ожесточенную войну с Новгородом за влияние в Прибалтике, которая тяжело отразилась на води. В 1215 году описывается голод, поразивший Новгородскую республику и сильно ударивший по води. Говорится, что умерли почти все, а кто выжил разбежались».
Водь оставались язычниками и миссионеры пытались обратить их в христианство. В 12-13 веках страна Ватланд (Ватландия) упоминается в буллах пап Александра III и Григория IX. Папа Григорий IX в 1230 году буллою к епископу Упсальскому предписывает запретить всем христианам под страхом отлучения от церкви привозить к язычникам ватландским оружие, железо и деревянные изделия, «чтобы вера Христова в этой местности не была опять искоренена ее врагами». Через 25 лет следующий папа - Александр IV на донесение рижского архиепископа о желании идолопоклонников в Ватландии, Ингрии и Корелии принять христианство приказал архиепископу поставить особого епископа для названных земель. Особый епископ продержался там недолго и был переведен в Тарту.
Постепенно народ принимает православие. И даже когда в 17 веке эти земли на целых сто лет отошли Швеции, водь не перешли в лютеранство, несмотря на старания шведской церкви. Правда, как утверждают источники, в это время большинство автохтонного населения переселилось на территории русского влияния.
Начиная с 12 века численность народа очень сильно уменьшилась из-за постоянного участия в войнах в составе республики. Из-за принудительных миграций, как в случае с вышеописанным переходом в подданство Швеции в 17 веке или с угоном орденскими рыцарями в 15 веке. Угнанная часть племени до середины 19 века оставалась на территории нынешней Латвии под именем кревингов, но уже не считалась водью. По данным первой «статистики» племя насчитывало около 14 тысяч человек. На сегодняшний день их осталось около 60. Проживают они всего в трех деревнях: Краколье, Пиллово и Лужицы Кингисеппского района. На языке местных жителей они называются Йыгыпэрь, Пилола и Луудитс соответственно.
Принятое православие не вытеснило привычных обрядов. С одной стороны была православная «виера», с другой оставалась колдовская «тайка». Любимым святым вожан считался Илья Пророк. Ему «посвящали» дубы и родники. На Ильин день принято было устраивать братчину – пир в складчину, на котором решались «общинные» вопросы – с жертвоприношениями животных. «Жители Водской пятины молились по скверным своим мольбищам. Священными у них были лес, и камение, и реки, и блата, и источники, и горы, и холми, и солнце, и месяц, и звезды, и езера. К новорожденным сначала призывали колдунов «арбуев», которые давали детям имена. И только после этого малышей несли креститься»
Примерно так же обстояло и с заключением брака. Жениха с невестой, конечно, венчали, но предварительно они проходили через целую цепь народных обрядов. Во-первых, вожане практиковали добрачное проживание. Проще говоря, пара могла некоторое время пожить вместе, примериться друг к другу, а потом и вовсе разойтись. Родители не вмешивались и, вообще, могли узнать о свадьбе в последний момент.
Во-вторых, если до брака таки доходило, то начиналось все со сватовства и подарков. На следующий день жених приходил в гости к невесте, где под плач подружек, сбривал/обрезал ей волосы, чтобы не принести в новый дом магию родительского дома. Волосы жених хранил у себя и должен был положить в могилу жены, если она умрет раньше него. Потом все шли в гости к жениху. Там невеста угощала родственников пивом. Выпив пиво, родня жениха бросала в кружку деньги. «На следующее утро жена отправлялась к ручью, которым пользовалась семья мужа, и трижды набирала ведро. А её новая родня должна была трижды это ведро опрокинуть. Последний обряд дожил до XX века, но претерпел некоторые изменения. Теперь жених и невеста били ногой по двум ведрам. Кто первый опрокинул, тот и главный в семье».
Так же еще в 20 веке сохранялся обряд помещения роженицы в бане, курения табака на помолвке, погребение вне кладбища. Усопшего одевали в праздничные одежды и погребали с погнутыми серпами и мечами. Перед захоронением покойника клали на стог сена, который потом сжигали. Пепел от этого стога оставляли в могиле. Хоронили покойных в курганах, в головах клали большой камень.
О красоте водских женщин заговорили в 18 веке, после первого описания быта и внешности народа нарвский пастором Трефуртом.
До сих пор считается, что вожане были самым светволоволосым племенем в Европе. Женщины подчеркивали свою красоту одеждой. В то время, как мужчины одевались очень просто, женские наряды были многоцветны, снабжены вышивкой и украшениями. Но не долго. Одежда и головные уборы свидетельствовали о статусе женщины. Девичьим головным убором была шапочка - пяясиэ с петлёй сзади, сквозь которую продевали распущенные волосы. Шапочка была украшена бисером и раковинами. У замужних женщин полуфрерическая пяясиэ сменялась на коническую шапочку - пайкас из белого полотна, после рождения первого ребёнка – на головной убор из красного сукна, повязанный белым покрывалом и шёлковым платком.
В костюме девушек преобладали красные и белые цвета. Белая одежда украшалась красными суконными нагрудниками, бока – набедренниками. Всю шею закрывали несколько рядов бус с колокольчиками, черными и белыми камнями. Поясов, как и бус, было несколько. В наряде невесты их должно было быть девять. И еще один ей должен был подарить жених. От поясов спускались красные набедренники, которые тоже украшали бисером, раковинами и монетами.
Молодая жена одевалась в белую рубаху, синий сарафан и богато расшитый синий передник, украшенный жемчугом и камнями. Надевался также второй передник. А вот одежда молодой матери почти лишалась украшений. «Молодость водской женщины пролетала быстро, с каждым годом костюм ее становился скромнее, и уже в 30 лет вожанки, по обычаю, одевались как старухи» Отмечают, что делалось это по желанию мужа. Женщина начинала носить сарафан, больше похожий на длинную белую рубаху, и отказывались от всяких украшений, кроме одной нитки бус и простых серег.
