Объединение и окончание формирования этноса относят к моменту, когда и северные, и южные удмурты (тогда вотяки) присоединились к русскому государству. Название «вотяк» было довольно распространенным, хотя в письменных источниках удмурты были известны и как ары, аряне, арские люди от арабского ар - человек, и как чудь, отяцкая чудь и отяки. Соседние татары называли удмуртов «арлар» марийцы – «одо-марий». Считают, что в основе этнонима «удмурт» лежит мурт или морт - индоиранское слово, переводимое как муж, мужчина. Первая же часть - уд возможно восходит «к марийскому одо – «всходы на лугах, зеленые побеги», что могло быть приобретено предками удмуртов, жившими на левых луговых берегах Вятки». Не исключается вариант, что этноним напрямую связан с названием реки Вятки (по-удмуртски Ватка) и человек с реки Вятки - «ватмурт» в дальнейшем превратился в «удмурт».
Основной социальной ячейкой традиционного удмуртского общества был бускель - поземельная соседская община, во главе которой стоял совет – кенеш. В бускель входило несколько родственных неразделенных семей. Внутри общины каждый человек должен был подчиняться установлениям и обычаям сельского мира, которые регулировали состояние семьи, обеспечивали духовную защищенность. Кенеш в удмуртских деревнях выполнял функции основной судебной службы. К суду, как и на сход, по особо важным вопросам созывались все домохозяева бускеля. Внутри общины веками «селектировались» семейно-брачные обычаи, бускель был их охранителем. Допускалось даже прямое вмешательство в жизнь семьи с применением экономических и правовых санкций. Но до карательных санкций, видимо дело доходило редко, удмурты «в семейном быту необыкновенно уживчивы и ради семейного благополучия приносят в жертву свои личные интересы, терпят известное подчинение, лишают себя в некотором роде самостоятельности. Именно от этого, считают они, во многом зависят общая атмосфера жизни, успех в хозяйственной и прочей совместной деятельности».
Большая семья, входящая в общину, имела общее имущество, земельный надел, вела совместное хозяйство, жила в одной большой усадьбе. Большая неразделенная семья, тем не менее, состояла из малых семей. Если малые семьи отделялись, они селились по соседству, образуя, таким образом, родственные гнёзда, называемые боляк, и сохраняя некоторые элементы общего хозяйства (болячные поля, гумна, бани).
Поселения свои удмурты располагали цепочкой вдоль реки или рядом с родниками. Улиц в гурте не было, все строились вокруг родовой усадьбы, образуя кучевую планировку поселения. Когда «согласно правительственным указам внедряется уличная планировка», родственники продолжали жить по соседству, «образуя улицу с патронимическим названием».
«Жилище представляет собой срубную избу с двускатной крышей, холодными сенями, глинобитной русской печью, лавками вдоль стен, нарами и полатями с деревянным изголовьем». Изба называлась корка. Под одну крышу с избой ставили часто клеть с галереей, в которой жили летом.
Обязательным в каждом дворе было куа – сооружение для семейных молений, о котором писалось выше, а кроме того, служившее летней кухней. В куа вела низкая дверь, открывавшаяся внутрь. В середине помещения из камней складывался очаг, над которым висел котел. Пола, потолка, окон в куа не было. В переднем углу сооружалась полка для семейной святыни – воршудной коробки и короба с посудой для жертвоприношений. Воршуды (и род, и дух покровителя рода) сохранялись у удмуртов долгое время. Каждая семья держала воршуд на полке в виде игрушек – уточек, лебедей и других живых существ. «И сегодня известно до 70 воршудов, многие из них совпадают с родами. Роды имели тамги - знаки собственности, которыми отмечались лесные делянки, домашние животные, вещи и т.п.»
Удмурты всегда считали, что у всего есть хозяин, и у их дома тоже, а если в доме нет хозяина - домового, то там могут поселиться черти. Поэтому при переезде они помещали домового в любую посуду, которая закрывалась: «Я переезжаю, ты со мной, садись сюда». Видеть, как хозяин перебирается в емкость, не полагалось, нужно было отойти в сторону и закрыть глаза. В новом доме посуда открывается со словами: «Это твой новый дом, поселись и хозяйствуй здесь».
В типичной планировке усадьбы ее уличную сторону составляли фасад дома и глухая стена хозяйственного амбара, соединённые оградой с воротами. Основу ворот составляли массивные столбы, на которые навешивались тесовые полотнища, перекрывавшиеся двускатной крышей. С воротами связано своеобразие удмуртской усадьбы: они объединяли усадьбу в единый органичный ансамбль. В украшении ворот использовался орнамент из солярных узоров.
Устраивались ворота и при въезде в населенный пункт. Некоторые из них имели сложное устройство и закрывались сами, использовался при этом принцип колодезного «журавля».
Жили удмурты издревле охотой, рыбалкой, земледелием, собирательством, огородничеством. Охота с глубочайшей древности была источником мясной пищи, была осенне-зимним мужским промыслом. Охотились в основном на белок, зайцев, лосей. Птица также была важной составной частью удмуртского стола. Отстреливали тетеревов, рябчиков, диких уток, позже сами разводили гусей, уток и кур. Самым распространённым блюдом была каша, сваренная из разных круп на бульоне из мяса гуся.
Рыболовы добывали щук, стерлядь, лещей, налимов, ершей, плотву. Весной пища разнообразилась за счет растительности: крапивы, дягиля, дикого пастернака, дикого лука, чеснока, сныти.
Позже в рационе появились изделия из теста, из которых в наши дни самыми популярными остались перепечи и пельмени. «Ещё одно блюдо, без которого знакомство с удмуртской едой будет не полным - это табани с зыретом (лепёшки из кислого теста, подаваемые со специфическим соусом на основе молока и муки)».